В первые годы двадцатого столетия Роберт Грейниер, человек, привыкший к тяжелому труду, то с топором в руках среди деревьев, то со шпалами у железнодорожного полотна, подолгу не бывал в родных стенах. Его дни проходили вдали от дома — в бескрайних лесах, где падали вековые стволы, и на бесконечных насыпях, где возводились мосты. На его глазах преображалась земля, менялся уклад. Но он видел и другое — какую высокую плату за эти перемены вносили обычные люди, те, кто своими руками всё создавал, и те, кто в поисках лучшей доли приходил на эти стройки.
